На правах рукописи

Дугин Александр Гельевич

ТРАНСФОРМАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ

ИНСТИТУТОВ И СТРУКТУР В ПРОЦЕССЕ

МОДЕРНИЗАЦИИ ТРАДИЦИОННЫХ ОБЩЕСТВ

23.00.02 - политические институты,

этнополитическая конфликтология,

национальные и политические процессы и техно­логии

(политические науки)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени
доктора политических наук

Ростов-на-Дону – 2004

Работа выполнена

в Ростовском юридическом институте МВД России

Научный консультант:         доктор философских наук,

                        профессор

Верещагин Виктор Юрьевич

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

профессор

Давидович Всеволод Евгеньевич

доктор политических наук,

профессор

Хоперская Лариса Львовна

доктор философских наук,

профессор

Цыпко Александр Сергеевич

Ведущая организация: Московский государственный

            университет

Защита состоится 8 июня 2004 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д.203.011.01 по политическим и юридическим наукам при Ростовском юридическом институте МВД России по адресу: 344015, г. Ростов-на-Дону, ул. Маршала Еременко, 83, ауд. 502.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ростовского юридического института МВД России.

Автореферат разослан 7 мая 2004 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Вакула И.М.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Современные политические институты пребывают в процессе трансформации и постоянной модернизации, которые имеют сложный многомерный технологический и содержательный характер. Новый смысл приобретают разнообразные конфликтологические процессы, зависящие от меняющейся социально-политической структуры общества. Некоторые факторы, бывшие основой традиционной политики, отходят на второй план, уступая место новым критериям и явлениям.

Процессы глобализации, экономическое и идеологическое сближение стран с разными типами режимов, принадлежащих к разным цивилизациям, обнажают глубинные механизмы различных политических систем по линии разрывов и разломов в различных секторах существования человечества. Универсальные аспекты политики наталкиваются на локальные версии политических систем, что приводит к повышению значения этнополитического и этноконфессионального факторов, а также к изменению самого качества развертывающихся конфликтов, вплоть до “столкновения цивилизаций” (С. Хантингтон).

Большинство политологов и политических аналитиков признает, что человечество вступает в принципиально новую эпоху – в эпоху постиндустриального общества. Это явление называется также “эпохой постмодерна”. Постиндустриальное общество, постмодерн существенно влияют на трансформацию структуры и содержания традиционных политических институтов, на механику и логику развертывания и технологию функционирования политических процессов во всей их многомерности.

С одной стороны, мы имеем дело с такой модернизацией политики, которая представляет собой продолжение общих тенденций модерна. Открытие ряда государств, бывших до последнего времени замкнутыми, вовлечение в процесс глобализации и ускоренного техно-экономического и социального развития многих стран и народов, сохранивших основные параметры традиционного общества, делает снова актуальным вычленение содержательных основ того, что рассматривается как процесс модернизации политики.

Вместе с тем, на первый план выходят и альтернативные тенденции. Все более ясно сторонники сохранения консервативного, традиционного уклада осознают общие параметры политического проекта, противоположного модернизации. Осваивая современные технологии, финансовые механизмы, отдельные сектора традиционного общества в различных формах (этнических, конфессиональных, идеологических и т.д.), они постепенно вырабатывают и свое видение альтернативной политической стратегии, для описания которой используют современный политический язык.

Таким образом, традиционное общество выступает в процессе глобальной модернизации не просто как объект и пассивное препятствие для модернизации, но и как субъект, сознательно и активно противостоящий этой модернизации – особенно ее ценностной, содержательной стороне. Подъем исламского экстремизма, теракты планетарного масштаба наподобие 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке, антиглобалистские выступления в Европе и Америке, новая волна популярности нонконформистских антикапиталистических и антилиберальных политических теорий – все это делает чрезвычайно актуальной проблему понимания политики в традиционном обществе.

Такое положение вещей заставляет политологов и философов политики на новом уровне осмыслить содержание и смысл самого процесса политической модернизации и заново обратиться к скрупулезному анализу структуры политики традиционного общества, которая претендует на полноправное признание наряду с современными политическими институтами, отвергая глобализацию, либо настаивая на ином альтернативном сценарии ее развертывания.

С другой стороны, сама глобализация, условия постиндустриального общества меняют до определенной степени содержание процессов модернизации. Происходит постепенный переход от “модерна” к “постмодерну”, и, следовательно, до некоторой степени “модернизация” становится “постмодернизацией”, так как западный мир, развитые страны проецируют на сектор развивающихся стран и на традиционные общества многие политические, экономические и информационные модели, отражающие постиндустриальные условия.

Таким образом, в некоторых секторах человеческой цивилизации происходит не диахроническое последовательное развитие политических институтов – от структур традиционного общества к структурам модерна и далее к постмодерну, а синхроническое наложение друг на друга двух или всех трех этих типов. Данное явление дает обратный эффект и для самих развитых постиндустриальных стран, привнося в новом качестве и контексте элементы архаики в целиком модернистические социально-политические системы.

В любом случае политика эпохи постмодерна также существенно меняет свои параметры по сравнению с политикой модерна, как и сама политика модерна по сравнению с политикой традиционного общества.

Это обстоятельство еще более подтверждает потребность в переосмыслении многих политологических клише, ресистематизации политических процессов, политических институтов и технологий с учетом новых данных. Многие события новейшей истории – распад советской системы, подъем этнического и конфессионального терроризма, интеграция европейских держав, активная экономическая глобализация, постепенное становление однополярного мира с доминацией США и т.д. – заставляют исследователей по-новому осмыслить процессы политической модернизации, что позволит не только точнее понять прошлое, но и предвосхитить, а отчасти и повлиять на политическое будущее.

Степень научной разработанности проблемы. Трансформация политических структур в процессе модернизации традиционных обществ обширно исследовалась в зарубежной и отечественной науке. Любая монография, посвященная политическим наукам, в той или иной мере затрагивает эту тему. Описание современной политики с необходимостью требует (пусть самого беглого) ретроспективного анализа ее предшествующих стадий. Поэтому выделим лишь основные источники, наиболее релевантные в свете специфического подхода данной диссертации.

В отечественной научной школе до последнего времени преобладала марксистская классовая трактовка содержательной стороны процесса политической модернизации. Аксиоматику такого подхода заложили труды К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина, Г.В. Плеханова, А.В. Луначарского. Наиболее яркие представители советской школы – М.Н. Покровский, М.А. Лифшиц, Э.В. Ильенков, Н.М. Лукин, А.М. Хазанов

С конца 80-х годов двадцатого века стали появляться труды, трактующие эту тему в буржуазно-демократическом измерении. Здесь следует выделить труды С.С. Андреева, В.П. Булдакова, О.И Волкова, Д.А. Волкогонова, А.А. Дегтярева, А.А. Кара-Мурзы, В.П. Пугачева, Е.Ф. Сабурова, А.М. Салмина, С.А. Степанова, А.И. Соловьева, А.И. Фурсова, В.В. Шелохаева, И.Б. Чубайса, А.И. Юрьева.

Наиболее близки к трактовке главной темы автором диссертации работы М.С. Агурского, А.В. Бузгалина, Л.Н. Гумилева,
А.А. Зиновьева, Г.А. Зюганова, А.С. Панарина, В.В. Игрунова, Г.Кара-Мурзы, Н.А. Нартова, А.И. Неклессы, А.А. Эткинда, в которых проводится идея преемственности различных этапов российской политической истории от Московского царства до СССР.

Среди обзорных публикаций, описывающих состояние современной политологической модернизации, следует выделить таких авторов как Г.С. Андрияш, Э.А. Азроянц, И.А. Афонин,
Н.Е. Баранов, М.А. Василик, М.С. Вершинин, А.А. Владимиров, В.И. Власов, В.И. Власюк, В.И. Волков, А.А. Горелов, А.Г. Грязнова, А.И. Демидов, В.И. Добреньков, П.В. Забелин, Л.А. Зеленов, Д.П. Зеркин, А.П. Зиновьев, М.В. Ильин, Б.А. Исаев, Е.Н. Каменская, В.В. Касьянов, Г.И. Козырев, И.Д. Коротец, Б.И. Кретов, А.И. Кравченко, В.И. Курбатов, В.Н. Лавриненко, С.А. Ланцов, А.В. Макеев, А.В. Малько, В.А. Мальцев, М.Н. Марченко, А.Ю. Мельвиль, Р.Т. Мухаев, В.Д. Перевалов, М.В. Прокопов, Г.В. Пушкарева, Л.И. Селезнев, Л.В. Сморгунов, В.Ю. Сморгунова, Ю.Г. Сумабтян, Т.Т. Тимофеев, В.Н. Шевченко, М.И. Шилобод. 

Попытки систематизации политологических теорий с учетом новейших исследований предприняты такими авторами как В.А. Васильев, К.С. Гаджиев, И.А. Гобозов, В.В. Ильин, Е.Н.Мощелков, В.П. Пугачев, А.А. Радугин, В.Г.Федотова.

В зарубежной политологии следует выделить достижения либеральной школы в лице – Р. Арона, И. Бэнтама, М. Вебера, Б.А. Леви, Д.С. Миллья, К. Поппера, Ф. Хайека и др.

С позиции сторонников традиционного общества проблема политической модернизации рассматривалась в работах Р. Генона, Л. Дюмона, В. Зомбарта, А. де Бенуа, Ф. Ницше, К. Шмитта, О. Шпенглера, Л. Штраусса, Ю. Эволы, М. Элиаде.

Отдельно следует выделить подход “новых левых” к данной проблематике, совмещающих марксизм, фрейдизм, структурализм и интерес к архаическим обществам и экстатическим культам – Ж.П.Сартр, Ж.Батай, М.Фуко, Ж.Делез, Ф.Гуаттари, Ж.Деррида, Ж. Бодрийяр, П.Бурдье.

Вместе с тем работ, посвященных всестороннему анализу процесса модернизации традиционных обществ с учетом как парадигмальных сдвигов, так и углубленного исследования событий новейшей политической истории (в первую очередь окончание “холодной войны” и идеологического противостояния двух лагерей, подъем национализма и интенсификация этнополитических конфликтов, возрождение фундаменталистских и интегристских настроений и течений) либо далеко не достаточно, либо они ограничиваются описанием процессов, не поднимаясь до структурных обобщений. Политическая наука развивается в русле классического и постклассического модерна, и в ней по-прежнему преобладают либо инерциально марксистский, либо неолиберальный подходы. Многие политические явления не укладываются в эти рамки, так как принадлежат иному и пока мало изученному феномену – постмодерну.

Кроме того, особую актуальность приобретают институционально-политологические подходы, разработанные традиционалистами, специалистами в сравнительном религиоведении и авторами “консервативно-революционного” направления, ранее остававшиеся на периферии магистрального развития политических наук.

Объект и предмет исследования. Объектом данного исследования выступают процессы политической модернизации общества в условиях глобализации и постмодерна.

Предметом данного исследования являются процессы трансформации политических структур, институтов в различных типах традиционного и современного общества в контексте их базовых религиозно-философских и национально-культурных парадигмальных оснований.

Цели и задачи диссертационного исследования. Цель данного исследования состоит в институционально-политологическом анализе процесса модернизации политических структур и институтов традиционного общества, трансформирующихся в пределах дихотомической динамики тенденций их десакрализации/ресакрализации в ходе реализации глобализационных проектов.

Для достижения указанной цели в диссертации решаются следующие задачи:

1.       Определить политическую парадигму, на которой основаны разные типы обществ, относимых к разряду “традиционных обществ”, выявить ее сущностные признаки.

2.       Проследить влияние трактовки временного и пространственного факторов, свойственной различным философским и религиозным подходам, на системы политических институтов, решений, преференций.

3.       Описать специфику онтологического подхода к политике в традиционном обществе, выявить неразрывную связь интерпретации политики в этом контексте с широким мифологическим и религиозным контекстом.

4.       Дать характеристику феномену кастового института и иных типов сакральных иерархий в традиционном обществе и показать логику процесса их политической модернизации.

5.       Систематизировать основные признаки политической системы, свойственной обществам, ориентированным на доминацию сакрального начала.

6.       Концептуализировать особенности модернизации политических систем различных секторов христианского мира (православия, католичества и протестантизма) в рамках эволюции взаимосвязей между теологическими и политическими аспектами.

7.       Выявить качественные характеристики политической модернизации европейских стран в сравнении с парадигмой Политического традиционного общества.

8.       Обосновать соответствие либерального политического проекта основному вектору политической модернизации.

9.       Представить типологию альтернативных политических стратегий, содержательно отклоняющихся от преимущественного вектора развертывания процесса модернизации и раскрывающих ее ресакрализационные тенденции.

10. Наметить перспективы семантического сдвига политических процессов модернизации традиционных обществ в условиях глобализации.

Научная новизна исследования состоит во введении новой системы понятий “Политическое – политика – постполитика”, с помощью которой осуществляется анализ процесса политической модернизации традиционных обществ. Понятие “Политическое” (впервые употреблено как политологический термин К.Шмиттом) рассматривается как онтологическое, холистское понимание политики, свойственное традиционному обществу. Категория “Политика” соответствует тому, что под этим термином принято понимать в Новое время, начиная с эпохи Просвещения. “Постполитика” – условное понятийное обозначение для описания нового качества политики в условиях постмодерна (постиндустриального общества).

Особый акцент делается на предложении осознавать политическую систему традиционного общества (Политическое) не только с позиций современного общества (политика), но и учесть интерпретацию Политического, исходя из его собственных внутренних критериев.

В работе обосновывается тезис о выделении либерального политического проекта в качестве системообразующего основания процессов политической модернизации, в то время как другие современные политические проекты и программы представляют собой в той или иной степени завуалированные политические концептуальные версии, характерные для традиционного общества. Особенно важен тезис о том, что из двух политических проектов, спорящих между собой относительно большего соответствия “современности” (либеральной и социалистической (коммунистической), именно либерализм имеет на это бульшие основания, тогда как во втором случае речь идет о сочетании “современного” фасада и “сакрального” содержания. Методологическая интерпретация левой и социалистической стратегии как эсхатологической версии традиционного общества, т.е. причисление их к атипичному проявлению тенденций ресакрализации политики, безусловно, отличается новаторством в понимании модернизационных процессов.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Трансформация политических структур и институтов в процессе модернизации традиционного общества как проблема в своем категориальном политологическом оформлении связана операционально с понятием “Политического”, трактуемого в содержательном плане как целостная онтологическая реальность, неотделимая от общефилософских, религиозных и мифологических парадигм, свойственных конкретной разновидности традиционного общества, и описываемая как единство следующих основных элементов: власть, цель, проект общества, иерархия (оперирование с неравенством), правовая система, коллективная идентификация, насилие и его легитимация, ценностная система.

В процессе перехода от традиционного общества к современному осуществляется десакрализация Политического, отрыв его от онтологических и теологических корней, превращение в автономную область, отделенную от иных областей человеческой деятельности, неразрывно связанных между собой в традиционном обществе и совокупно входящими в компетенцию Политического. Этот переход терминологически определяется как трансформация Политического, его структур и институтов в политику (в ее современном понимании) и может быть оценен как в рамках политики (современное общество), так и в контексте Политического (традиционное общество). Взгляд на политические аспекты современности со стороны традиции имеет свою теоретико-методологическую легитимацию и представляет собой законченную систему с имплицитной аргументацией. Следовательно, параллельно общепринятой интерпретации политики в традиционных обществах с позиции современности, следует учитывать взгляд на политику (Политическое), концептуализированный внутри самих этих обществ – вплоть до их собственной оценки модернизации.

2. Понимание содержательной стороны процесса политической модернизации традиционных обществ напрямую зависит от исторической и географической перспективы, которая принимается априорно, что предполагает имплицитную приверженность одной из возможных парадигм толкования качественного времени (истории) и пространства (культурной или этнической географии). Помимо концепции прогресса и отождествления истории развития западноевропейских обществ с моделью универсального развития человечества в сфере культуры, политики и экономики существуют иные версии толкования направленности и смысла человеческой истории (перманентизм, традиционалистская теория регресса), а также возможности выбора в качестве эталона развития незападных обществ и этносов (Восток, третий мир, архаические племена), либо (по меньшей мере) плюралистичное признание за неевроцентричными политическими системами права на существование.

3. Сакральные традиционные общества, как теологически развитые, так и самые примитивные и архаические, включают в себя законченную систему представлений о Политическом, которая в значительной степени сохраняется и в процессе модернизации общества, постоянно обнаруживая  себя в политическом бессознательном, архетипах, предрассудках и мифах, касающихся властных иерархических отношений. Так как модернизация Политического представляет собой ни что иное, как его десакрализацию, то преодолеваемые в этом процессе консервативные элементы следует рассматривать не как чистую инерцию, но как декомпозицию качественных организованных политических структур и институтов, сопротивление которых модернизации может иметь в определенных случаях планомерный и последовательный характер, а в некоторых случаях стратегия выживания сакрального может быть самой изощренной – вплоть до политической мимикрии и использования политического языка современности.

4. Возникновение, распространение и утверждение религий Откровения и монотеистической теологии представляют собой важнейший этап политической модернизации традиционных обществ, промежуточной между полноценным холизмом доавраамических (или неавраамических) систем и парадигмальными установками политики Нового времени. Именно монотеизм, проецируя свои догматы на политическую систему общества, готовит почву для автономизации политики.

Христианство как религия несет в себе гетерогенные стратегии политической модернизации, которая находит различное воплощение на Востоке и на Западе, где теократические предпосылки трактуются по-разному и касаются баланса сочетания церковной и царской власти, степени сакрализации империи, теорий экклесеологических и исторических циклов в их проекции на политическую систему. Политические проекты, базирующиеся на основных христианских конфессиях, “задают” различные пути модернизации традиционных обществ Западной и Восточной Европы не только в средние века, но и в Новое время, так как различия в религиозных системах продуцируют различные модели секуляризации, и продукты политической модернизации сохраняют тем самым генетические следы соответствующих систем традиционного общества.

Переломным моментом трансформации политических структур и институтов является эпоха западноевропейского Просвещения, когда политика окончательно автономизируется и формально разрывает связи со своим теологическим, экклесеологическим и циклологическим основанием, свойственным политическим системам католического Средневековья. Важнейшую роль в этом процессе играет протестантская теология и основывающаяся на ней борьба западноевропейских государств-наций с католическим наследием “имперской ойкумены”.

5. Десакрализация Политического выступает главным политическим проектом современности, и этой операции подвергаются все основные элементы, составляющие содержание Политического в традиционном обществе. Результатом такой ревизии становятся следующие политические структуры и институты, составляющие базовые основания современных обществ: секулярность, разделение властей, конституционализм, институциональная демократизация, гражданское общество, права человека и т.д., что соответствует либерализму как основной наиболее последовательной и универсальной стратегии политической модернизации традиционного общества в контексте десакрализации Политического и декомпозиции его институциональных основ.

Наряду с либеральным политическим модернизационным дискурсом существуют другие стратегические направления, использующие этот язык для прямого или косвенного формулирования альтернативной политической программы, так или иначе связанной с (частичным или полным) воссозданием сакральных элементов Политического, свойственных традиционному обществу. Одно из них по аналогии с модернизацией как десакрализацией можно назвать  ресакрализацией, к которому относятся проекты “фундаментального консерватизма”, “консервативной революции” и “социализма” (“коммунизма”). Эти направления, акцентируя определенные элементы политической модернизации в разной степени  по своим сценариям, вводят в современный политический контекст архетипы предшествующих политических стратегий.

6. Весь спектр левых политических проектов, вопреки своей претензии на полное преемство эпохе Просвещения и максимальное соответствие правилам политической модернизации, по сравнению с либеральной программой представляет собой девиацию и является, в конечном счете, эсхатологической разновидностью Политического традиционного общества, генетически восходя к маргинальным мессианским движениям Европы, развивавшимся параллельно основным религиозно-политическим направлениям в виде нонконформных, радикальных сект, ересей и тайных обществ. Рассмотрение левой стратегии политической модернизации (вплоть до марксизма) в обозначенном ключе позволяет разрешить многие противоречия конкретной российской политической истории – особенно советского периода, от Октябрьской революции до перестройки. Такое толкование социалистического проекта модернизации заставляет интерпретировать его не как формацию, следующую за буржуазно-капиталистическим либеральным укладом, но как временную девиацию в сторону от магистрального пути развития современности, спорадическое возвращение архетипов традиционного общества, оформленное на политическом языке современности с выраженной футурологической ориентацией.

7. Обоснование либеральной политической стратегии и соответствующих ей институтов в качестве парадигмальных оснований процесса политической модернизации традиционного общества приводит к необходимости пересмотра взаимоотношений между собой тех политических проектов, которые, отвергая либерализм, позиционировались, вместе с тем, как антагонистические (консервативная, социалистическая и т.д.) версии. В дихотомии десакрализация-ресакрализация классическая система политологических отождествлений (консерватизм=прошлое) – (либерализм=настоящее) – (социализм=будущее) – качественно видоизменяется, и два вида ресакрализационных проектов (как консервативный, так и социалистический) сближаются по основным параметрам апелляции к онтологии (прошлого и будущего) перед лицом радикальной дезонтологизации Политического, на которой настаивает и которую реализует в конкретике политической истории либерализм. Это дает основания для ресистематизации всей классической политической теории, и ключевыми в данном случае становятся такие маргинальные явления как “консервативная революция” или “национал-большевизм”, где идеологические крайности синтезируются под знаком отвержения либерально-демократического политического проекта.

8. Процесс политической модернизации достигает своего высшего предела с крахом социалистической системы, что означает историческое преодоление последней масштабной альтернативы либеральной стратегии глобализации, которая представляет собой окончательную универсализацию десакрализации Политического. Став впервые безальтернативным, действительно универсальным и повсеместным, либеральный политический проект меняет свое содержание. Данное явление некоторыми политологами описывается как “конец истории” (Ф. Фукуяма) и оно напрямую сопрягается с “постиндустриальным обществом” и эпохой постмодерна, что в авторской интепретации именуется постполитикой, так как последним аккордом содержательной модернизации политики естественно будет ее упразднение, по крайней мере, в прежнем качестве. Политика в эпоху преобладающего постмодерна будет минимализирована и постепенно сменится чистой экономикой, единым мировым рынком.

Методологическая и методическая основа диссертационного исследования. Методологическую основу исследования составил парадигмально-компаративистский подход к изучению эволюции политических структур и институтов, позволяющий сравнивать между собой различные типы политических систем, прослеживать и идентифицировать точки основных парадигмальных сдвигов, предопределяющих строй и контекст их дальнейшего развития, а также анализировать содержательное значение процесса модернизации политических структур традиционных и современных обществ.

Парадигмально-компаративистский подход к процессу политической модернизации включает в себя следующие методы исследования:

- исторический, позволяющий описать политические институты и процессы их трансформации в ходе десакрализации (ресакрализации);

- философский, дающий возможность поместить политические системы в общий гносеологический и эпистемологический контекст изучаемых обществ;

- религиоведческий, помогающий проследить связь исследуемых политических структур и институтов с религиозно-догматическими установками;

- конфликтологический, открывающий возможность идентифицировать систему политических дихотомий, конститутивных для каждого конкретного политического проекта;

- дескриптивный, призванный проиллюстрировать положения диссертационного исследования описанием анализируемых институтов и процессов;

- географический и этнологический, восстанавливающие пространственную и национальную преемственность политических систем по отношению к конкретным территориям и этническим группам;

- семантический, приводящий политические и идеологические дискурсы к особой герменевтической системе;

- метод контент-анализа, учитывающий содержательную сторону исследуемых процессов.

Эмпирическая база исследований представлена широким спектром наблюдений за развертыванием политических процессов в современном мире, отраженных в ежедневных комментариях СМИ, газетных публикациях, аналитических программах, телерепортажах, почерпнутых из личных встреч и бесед с крупными российскими и зарубежными политическими деятелями, политическими философами, ответственными чиновниками, участниками различных партий и движений, из научных дискуссий, частной переписки и интернетфорумов.

При формировании выводов и основных положений диссертант опирался также на свой опыт участия в российской политике, являясь советником Председателя Государственной Думы в 1998-2003 годах, председателем ОПОД “Евразии” (2000 – 2002), политической партии “Евразии” (с 2002 по 2004), лидером международного “Евразийского Движения” (с ноября 2003 г. по настоящее время).

Теоретическая и практическая значимость исследования. Диссертационное исследование призвано уточнить содержательную сторону процесса модернизации, показать парадигмальные сдвиги в политических структурах и институтах традиционных обществ по мере их приближения к современным типам.

Приведение различных разновидностей традиционных обществ – архаического и монотеистического типов – к единой онтологической структуре, с последующим выяснением особенностей, проистекающих из теологических и философских трактовок первоначал, позволяет лучше понять зависимость Политического от мифологического, религиозного и догматического контекста конкретного типа традиционного общества.

Оригинальная интерпретация левых политических проектов перерождения сакральных измерений, оформленных на “языке современности”, и как девиации процесса модернизации проясняет значение таких важнейших событий современности как распад социалистического лагеря и СССР, политико-экономические реформы в Китае, становление однополярного мира, невиданный успех либерально-демократических идей и политических институтов.

Феномен глобализации, рассмотренный в ракурсе политической модернизации, обнаруживает неожиданный аспект, описываемый диссертантом как “постполитика”, поскольку безальтернативное воплощение в жизнь основных принципов современного понимания политики (как продукта десакрализации Политического) приводит к выхолащиванию ее содержательно-онтологического содержания и завершению политического процесса как такового – “концу политики”.

В практическом плане результаты данной диссертации, касающиеся понимания основных характеристик Политического в контексте традиционного общества, могут быть востребованы во взаимодействии с теми этнополитическими и политико-конфессиональными группами и отдельными странами, которые жестко противостоят или пассивно сопротивляются модернизации (сегодня в значительной степени “постмодернизации”), так как позволяют не только заглянуть внутрь специфического гносеологического комплекса, но и реконструировать оценку человеком Традиции окружающего нас современного (постсовременного) мира.

Апробация результатов исследования: 1. Результаты исследования докладывались автором на международных и общероссийских конференциях “Экономико-философского собрания МГУ” (1998-2004), в рамках международной конференции “Угроза ислама или угроза исламу?”, на VI и VII заседаниях Всемирного Русского Народного Собора, на международном Евразийском Медиафоруме в Алма-аты (апрель 2003), международном Евразийском форуме в Москве (28 июля 2003г.), на Гумилевских чтениях (ноябрь 2002 г.) в Санкт-Петербурге, в рамках проведения регулярных экспертных заседаний “Гражданского Форума” в Москве (апрель 2002 –ноябрь 2003), на заседаниях Экспертно-консультативного Совета по проблемам национальной безопасности при Председателе Государственной Думы ФС РФ (май 2001 – июнь 2003 г.).

2. Основные положения, выводы и концепции диссертации легли в основу лекционного курса “Философия политики”, прочитанного в МНЭПУ

3. На основании базовых положений диссертационного исследования написаны десятки статей, посвященных освещению конкретных политических процессов в России и за рубежом, связанных с проблемами модерна, постмодерна и традиционных обществ в политике и опубликованы в газетах “Известия”, “Время новостей”, “Литературная газета”, “Ведомости”, “Аргументы и факты”, “Комсомольская правда”, “Независимая газета” и т.д.

4. Диссертация обсуждена на заседании кафедры государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России.

Структура диссертации состоит из введения, четырех разделов, десяти глав, заключения и списка литературы.

Основное содержание работы

Во Введении излагается позиция автора относительно актуальности темы диссертационного исследования, оценивается степень научной проработанности темы и обосновывается ее выбор, поясняется объект и предмет исследования, его цели и задачи, дается краткое описание методической и методологической основы, указывается эмпирическая база, выделяется научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, перечисляются основные положения, выносимые на защиту и приводятся данные по апробации его результатов.

Первый раздел диссертации “Сущностные признаки политического: теоретико-методологические и политологические парадигмы исследования” посвящен определению сущностных признаков Политического как совокупности институтов, структур и процессов традиционного общества, в нем излагаются методологические основы исследования и историко-географическая локализация особенностей Политического, а также основные проекты модернизации политических структур и институтов в контексте различных парадигмальных версий исторического процесса.

В первой главе “Политическое как совокупность структур, институтов и процессов традиционного общества: категориальный аспект” диссертант рассматривает политическую модернизацию как фундаментальное содержательное явление, затрагивающее сущность политических процессов, институтов и структур традиционного общества. Модернизация в таком случае предполагает сущностное, а не формальное или функциональное изменение самой природы политической структуры общества, привносит радикально новые политические проекты и парадигмальные основания, заменяющие собой базовые установки политических систем традиционных обществ. Понятая таким образом политическая модернизация затрагивает базовые основания, на которых покоится традиционное общество, и имеет четко выраженный содержательный, ценностный и идеологический характер. Принцип Традиции является антитезой принципа модернизации, и, следовательно, направлен против тех сущностных характеристик, которые делают общество традиционным.

Термин “трансформация” диссертант рассматривает как технический и нейтральный, применимый к самым разнообразным политическим процессам, протекающим как в традиционном обществе, так и в обществе современном, и не обязательно меняющий парадигмальные и содержательные характеристики данного общества.

В главе дается определение понятия “Политического” как холистской реальности, свойственной традиционным обществам, и основанной на специфических критериях: власть, проект, иерархия, коллективная идентификация, насилие, право, ценностная система. Политическое является интегральной частью общей структуры традиционного общества и не может рассматриваться отдельно от сакральных учений, мифов, религиозных и теологических моделей, обрядовых практик, символических систем и т.д.

В процессе модернизации Политическое традиционных обществ подвергается содержательному выхолащиванию, его природа качественно мутирует, результатом чего становится явление “автономной политики” или просто “политики”, которая характерна для обществ современных, сложившихся начиная с эпохи Просвещения.

Полная реализации программы модернизации Политического и логическое завершение автономизации политических процессов и соответствующей трансформации политических структур и институтов современности, по мнению диссертанта, приводит к возникновению постполитики – особого явления, возникающего в условиях глобализации, в постиндустриальную эпоху и в период постмодерна. Логическая цепочка “Политическое – политика – постполитика” выстраивается в качестве главных реперных точек при исследовании процесса политической модернизации и на протяжении всего диссертационного исследования служит важнейшим концептуальным инструментом. Семь основных критериев Политического вычленяются диссертантом при анализе различных политических структур и институтов конкретных традиционных и современных обществ.

Во второй главе “Основные проекты модернизации политических структур и институтов в различных концептуальных версиях исторического процесса” излагается три типа истолкования парадигмальной логики исторического процесса применительно к политическим структурам и институтам.

В традиционном обществе во всех его разновидностях исторический процесс трактуется как цикл непрерывной деградации, которая аффектирует условия жизни, качество окружающей среды, моральное состояние общества, и особенно логику качественной инволюции политических структур, которые синтезируют для человека традиционного общества человеческие, природные и духовные реальности. Этот архаический взгляд на ход истории и становится все более распространенным в современном мире за счет интенсивного контакта современных западных обществ с традиционными обществами Востока, исламского мира, а также вследствие подъема фундаменталистских направлений в христианских странах как ответа на глобализацию и эффекта идеологической индифферентности, привносимой стилем политического постмодерна.

Второй концептуальной моделью логики истории выступает привычный прогрессистский подход, который является характерной чертой интерпретации развития современных обществ. Диссертант указывает, что политическая модернизация получает однозначно позитивную нагрузку именно в этом концептуальном контексте прогрессизма, где вектор и характер самого процесса исторического развития рассматривается как априорная ценность. Концептуальная структура прогрессизма в анализе политических систем и институтов обнаруживает основные линии теоретических трений и идеологических расхождений, с которыми сторонники политической модернизации сталкиваются при трактовке политических структур традиционных обществ.

Третьей концептуальной платформой является перманентизм или циклизм, понимание политического процесса как системы разнообразных циклов, имеющих различные временные параметры и протекающих в разных обществах не только асинхронно, но и с разным ритмом и разным качественным содержанием. В этой версии понятие политической модернизации либо релятивизируется, либо становится иррелевантным, и здесь корректно говорить только о трансформациях политических структур и институтов как о нейтральном процессе, не вынося оценочных суждений о его векторе и природе.

Третья глава первого раздела диссертации “Пространственный и национальный индексы в определении структуры Политического” касается актуализации значения географической локализации и этнонационального контекста, в котором рассматриваются и изучаются политические процессы. У разных народов и в разных обществах, существующих в одно и то же историческое время, семантика политических структур может существенно различаться, а внешне сходные политические процессы могут иметь радикально инаковое значение.

Учет пространственного фактора играл огромную роль в политической географии традиционных обществ, что сохранилось в качестве культурных реакций вплоть до наших дней. В частности, большинство традиций рассматривают ориентацию на Восток как нечто положительное, а на Запад, как нечто отрицательное, что в немалой степени влияет на массовое отторжение вестернизации традиционными обществами исламского и азиатского мира.

В современной политической науке учет пространственного фактора является приоритетным для геополитических дисциплин, где дифференцированная структура цивилизационного пространства планеты концептуализируется в дихотомии “суша-море”. По мнению представителей геополитической школы, общества сухопутного и морского типа имеют различные политические структуры и институты, или по меньшей мере, содержательная сторона сходных структур и институтов фундаментально различается. Политическая модернизация является не просто технологическим императивом, но и ценностным вектором в цивилизациях “морского типа”, тогда как цивилизации “сухопутного типа” тяготеют, скорее, к традиционалистским принципам.

Во втором разделе “Эволюция политических структур и институтов традиционного общества в контексте монотеизма и христианской гетерогенности” рассматриваются общие принципы сакрального измерения политических структур, свойственных всем типам традиционных обществ, и более детально разбираются политические структуры, учрежденные или модифицированные в ходе христианизации Европы, а также симбиотическая эволюции различных направлений христианства (православие, католицизм, протестантизм) и политических структур, институтов и процессов традиционного общества.

В первой главе “Сакральное измерение Политического: кастовая иерархичность” дается обзор основных структур Политического в традиционных обществах. Описывается концентрическая система политических институтов, во главе которой стоит фигура “сакрального властелина”, принципы и варианты кастовой системы и сакрально-политические парадигмы, на которых она покоится.

Основным принципом сакрального отношения к Политическому является его интегральная природная и естественная связь с духовным миром, который проявляет себя в человеческом обществе через политические структуры и институты, имеющие “божественное” происхождение и “божественную” природу. Политическая иерархия в человеческом обществе отражает всеобщую иерархию духовных миров, и, соответственно, в сакральной политике высшие общественные позиции предполагают имплицитно обладание высшей онтологической природой, “божественным происхождением” теми, кто их занимает. Отсюда берет начало политический проект “божественных владык” и кастовая система.

Кастовая система рассматривается на примере индуистского общества, где существует парадигмальный баланс политических институтов жрецов и воинов, брахманов и кшатриев.

Сакральные структуры Политического тяготеют к устойчивости, и их ценностная система заведомо ориентированна на сопротивление любым формам модернизации, осмысляемой исключительно в негативных тонах, как нарушение изначальной божественной гармонии. На первых этапах модернизации сакральной политики мы встречаемся с явлением “деградации каст”, что сопровождается трансформациями политических структур и институтов от изначальной номинации жрецов к узурпации высшей власти кастой воинов и так вплоть до буржуазных революций третьей касты (третьего сословия) торговцев и ремесленников.

В этой главе диссертант намечает траектории модернизационных процессов структур Политического уже на самых ранних стадиях эволюции традиционных обществ, показывает их концептуальную связь с теми процессами, которые стали – на ином уровне и в ином масштабе — основным содержанием политической истории современности.

В следующей главе “Модернизация политических структур Римской империи в ходе ее христианизации и политические циклы православных обществ” разбираются политические импликации распространения монотеистических религий, чьи теологические установки радикально повлияли на институционализацию Политического в политеистическом (“языческом”) контексте.

Монотеизм основан на трансцендентности Бога-Творца, равноудаленного ото всех людей без исключения, следовательно, для политических структур и институтов, основанных на признании за правителями и высшими кастами особой “божественной” природы, не остается места. Монотеистические системы способствовали осуществлению фундаментальной модернизации политических структур и институтов тех обществ, где они получили широкое распространение и достигли главенства, принеся с собой новую политическую онтологию, где природная сакральность Политического отрицалась, и на ее место вступила логика его искусственной сакрализации представителями религиозного института как единственного депозитария “энергий благодати”.

Диссертант анализирует этот процесс модернизации на примере христианизации Римской Империи и изменения статуса ее императора – от “божественного цезаря” до “внешнего епископа христианской Церкви”.

В данной главе диссертант также исследует православные политические структуры и институты, выясняет основные этапы их развития в соотношении с общей характеристикой церковных институтов в контексте исторической роли Московской Руси как последнего воплощения православной симфонии властей, показывает, на каких этапах христианизация совпадает с процессом политической модернизации дохристианских политических институтов, а на каких начинает выполнять обратную консервативную роль, противясь секуляризации политического процесса и светским реформам, отстаивая верность своей модели традиционного общества с религиозной доминантой и системой сакрализации.

В третьей главе второго раздела “Западно-христианская структура и политические версии протестантизма в процессе модернизации традиционных обществ Европы” диссертант определяет логику политических процессов в ареале распространения западного христианства. Политическая система европейских обществ, развивавшихся в русле католичества, является более подверженной модернизации, нежели восточно-христианские народы, и причину этого диссертант вскрывает в специфике католической теологии и вытекающей из нее политических принципов. Базовой установкой политических институтов католической Европы является учение блаженного Августина “О двух градах”, в котором утверждается профанный десакрализированный характер политики (“земной град”), противопоставленной церковной организации (“небесный град”). Диалектика пропорций между “двумя градами” в истории политической мысли католичества постоянно менялась повсеместно, чему соответствовали трансформации основных европейских политических институтов: папства, императоров и князей, различных типов государственности под общим контролем Римской курии.

Особое значение в истории западного христианства сыграла Реформация, породившая новое направление – протестантизм. Политические структуры, вызванные к жизни протестантскими реформами, являлись следующим важнейшим этапом модернизации традиционного общества Европы, непосредственно подготовившим окончательную победу парадигмы современности. Диссертант показывает теологические предпосылки, которые в протестантизме способствовали эволюции европейских политических институтов в сторону секуляризации. Отказ от католического учения об империи, социально-политического значения католического клира и доминации государств, теснее всего связанных с Ватиканом (Франции и Испании), в европейской политике были важнейшим моментом становления автономной политики, проект которой был подготовлен и концептуально разработан в лоне протестантизма.

В этой главе особое внимание уделяется тому, как три разновидности протестантского движения – анабаптисты, лютеране и кальвинисты – заложили теоретические основы трех разновидностей современных секулярных политических модернизационных проектов (с соответствующими структурами и институтами) – социализма, этатизма и либерализма.

Данная глава завершается обзором подготовительных этапов политической эволюции традиционных обществ в сторону модернизации и концептуальной матрицы дальнейшего развертывания этого процесса в секулярном ключе.

Третий раздел диссертационного исследования “Процессы десакрализации/ресакрализации современных политических структур и институтов” посвящен анализу формирования основных политических проектов модернизации современного общества как результата радикального пересмотра парадигмальных оснований, на которых покоилось общество традиционное и его политические институты.

В первой главе “Становление институтов автономной либеральной политики на завершающем этапе модернизации политических структур традиционных западноевропейских обществ” выясняются основные моменты, составляющие структуру автономной секулярной политики, которая стала развиваться по мере упразднения или пересмотра традиционных политических институтов – государства, сословия, роль религиозных институтов и т.д.

Протестантские реформы подготовили почву для окончательной секуляризации политического процесса, который получил первое теоретическое воплощение в теориях автономной государственности и национального суверенитета (Н. Макиавелли, Ж. Боден, Т. Гоббс). Современное общество приняло за фундаментальные аксиомы принципы атомистского устройства политической системы, концептуализировав ее в серии политических институциональных форм: “гражданское общество”, “естественное право”, права человека, разделение властей и т.д. и воплотив их в конкретные политические институты (конституционный строй, парламент, партийная система, всеобщее избирательное право и т.д.).

Основная теоретическая база этого процесса окончательной модернизации традиционного общества Европы на секулярной стадии получила свое наиболее законченное воплощение в политическом проекте либерализма, где сконцентрированы основные концептуальные моменты, прямо противоположные исходным принципам традиционного общества. На основании данного положения диссертант заключает, что либеральная идеология и политическая практика, а также политические структуры и институты, основанные на ее применении, является стержнем и главным вектором процесса политической модернизации. В такой перспективе либеральные политические структуры и институты с их соответствующей трансформацией оказываются синонимами политической модернизации в содержательном смысле. Особое внимание диссертантом уделяется феномену десакрализации, который описывает сущность происходящей модернизации.

Далее в этой главе прослеживаются различные формы реализации либеральной политической программы, проводятся параллели между развитием естествознания и политической науки в период буржуазных революций и капиталистического этапа общественного развития. Особое внимание уделяется географической локализации либеральных политических тенденций – Западная Европа и особенно сектор распространения протестантизма (Англия, Голландия). Диссертант показывает, что в зависимости от национального и географического контекста европейские общества проходили процесс модернизации в разном ритме, и подчас национальные условия существенно изменяли семантическое содержание политических процессов, формально одинаковых, но сущностно различных в зависимости от исторического развития страны и народа.

В заключении главы дается анализ политической структуры современного общества по семи основным критериям, выделенных ранее в качестве необходимых моментов, составляющих сущность Политического традиционного общества.

Во второй главе “Ресакрализация политических структур и институтов в современном мире и девиации процесса политической модернизации” рассматривается сложное явление, смысл которого состоит в использовании “современного языка” некоторыми политическими силами, отстаивающими право либо на сохранение нормативов традиционного общества, либо даже на волевую реставрацию его пропорций, но апеллирующими при этом к политической модернизации, вкладывая в нее прямо противоположный смысл.

Данное явление определяется как ресакрализация политических процессов, институтов и структур, которая осуществляется как эксплицитно (в форме консервативных, традиционалистских и консервативно-революционных стратегий), так и имплицитно – в форме коммунистических и социалистических утопических проектов. В первом случае мы имеем дело с прямой антитезой политической модернизации, осознанной в ее парадигмальных основаниях, а во втором случае – с девиацией модернизации, которую в определенных случаях довольно трудно распознать под напластованиями обращений к современности. Девиантные версии модернизации открываются как секулярные формы гетеродоксальных эсхатологических учений, являющихся составляющей доктринального арсенала традиционного общества. Дезонтологизации либеральной модернизации традиционалисты противопоставляют политическую “онтологию прошлого”, а коммунисты (социалисты) – эсхатологическую “онтологию будущего”.

Все разнообразие этих ресакрализационных политических проектов имеет общую черту: они формально противостоят политическому проекту либерализма и его практическим импликациям.

 Особое внимание диссертант уделяется проблеме политической демократии, которая оказывается второстепенной чертой политической модернизации и имеет свое место в некоторых разновидностях традиционного общества. Собственно современным политическим явлением автор предлагает считать только либеральную демократию, концептуализирующую либеральную аксиоматику политической антропологии и провозглашающую ее главным носителем суверенного автономного индивидуума. В заключение главы перечислятся основные критерии нелиберальных политических структур и институтов.

Последний четвертый раздел диссертации “Глобализм и постполитика: метаморфозы модернизации” посвящен анализу характерных черт постполитики.

В первой главе “Глобализация либерализма и альтернативные политические модернизационные стратегии: дискурсивное измерение” проводится анализ наложения формального политического языка, которым оперируют политические институты и официальные властные инстанции, на “политическое бессознательное”, которое общество наследует от предшествующих стадий собственного историческогоразвития. Это явление существенно аффектирует процесс политической модернизации, позволяет традиционным обществам принимать современные политические структуры и институты, подменяя их реальное содержание, интерпретировать их согласно параллельной логике “политического бессознательного”. Подобный подход, по мнению диссертанта, открывает широкое поле для разработки целого спектра консервативно-революционных политических проектов, а вместе с тем способствует девиации самих современных политических программ и институтов в сторону архаизации и нового сближения с параметрами традиционного общества.

Феномен глобализации оценивается как логическое продолжение процесса либеральной политической модернизации, проводимой в планетарном масштабе. Особое значение глобализация приобретает после краха советской политической системы, что делает либералистские модернизационные проекты впервые безальтернативными и глобальными. Параллельно этому социалистические и коммунистические политические системы окончательно подтверждают свой девиантный (относительно политической модернизации) характер и осмысляются как объекты модернизации наряду с архаическими и традиционными обществами Востока.

Вместе с тем либерализм в эпоху глобализации меняет свое качество, программы политического модерна в основных своих параметрах заканчиваются и складываются новые политические проекты трансформации в условиях постмодерна.

Теоретики либерального глобализма делятся на две категории – оптимистов и пессимистов. Оптимистические глобалисты (Ф.Фукуяма) убеждены, что триумф либеральной политической программы является свершившимся фактом и политическая история, т.е. цикл политической модернизации, сущностно завершены (“конец истории”). Пессимисты (С.Хантингтон) полагают, что либерализм столкнется с системой новых вызовов, которые связаны с дифференциацией цивилизационных укладов, которые по мере глобализации будут все более проявлять свои отличия и создавать препятствия и девиационные сценарии на пути окончательной модернизации мирового правопорядка.

В заключении главы приводится краткое описание тех политических проектов, которые могут претендовать в будущем на альтернативу либеральной глобализации.

Вторая глава “Глобальные проекты политической модернизации в условиях постмодерна и ее критерии” завершает диссертационное исследование и включает в себя краткий очерк феноменологии постполитики как той стадии модернизации, когда основные ее направления по автономизации политики, десакрализации и дезонтологизации Политического полностью реализуются. Условия постмодерна (ультрамодерна) создают картину мира, в котором принцип эфемерности и игровое начало вытесняют политические константы и дифференцированные шкалы предшествующих стадий общественного развития. Эрозии подвергаются традиционные политические институты, автономизация индивидуумов достигает кульминации, окончательно разлагая любые формы политических структур и институтов, а медийное и виртуальное пространство с развивающейся степенью интерактивности и спонтанности полностью замещают реальный мир – с его институтами, процессами, принципами и системами.

Перечень критериев постполитики завершает данную главу диссертационного исследования.

В Заключении автор излагает основные выводы диссертационного исследования, систематизирует тезисы, выносимые на защиту, подводит окончательный баланс проанализированным в работе концептуальным версиям политической модернизации традиционного общества.

По теме диссертации автором опубликованы

следующие работы:

Монографии:

1. Дугин А.Г. Пути Абсолюта. М., 1991. – 9 п.л.

2. Дугин А.Г. Гиперборейская теория. М., 1993. – 6 п.л.

3. Дугин А.Г. Конспирология. М., 1993. – 7 п.л.

4. Дугин А.Г. Консервативная Революция. М., 1994. – 20 п.л.

5. Дугин А.Г. Мистерии Евразии. М., 1996. – 15 п.л.

6. Дугин А.Г. Основы геополитики. М., 2000. – 38 п.л.

7. Дугин А.Г. Метафизика Благой Вести. М., 1996. – 16 п.л.

8. Дугин А.Г. Тамплиеры Пролетариата. М., 1997. – 17 п.л.

9. Дугин А.Г. Абсолютная Родина. М., 1998. – 25 п.л.

10. Дугин А.Г. Русская Вещь. В 2 т. М., 2001.– 35 п.л.

11. Дугин А.Г. Евразийский Путь. М., 2002. – 9 п.л.

12. Дугин А.Г. Философия традиционализма. М., 2002. – 14 п.л.

13. Дугин А.Г. Эволюция парадигмальных оснований науки. М., 2002. – 10 п.л.

14. Дугин А.Г. Философия политики. М., 2004. – 38,5 п.л.

15. Dughin A. Continente Russia. Milano, 1990. – 9 л.

16. Duguin A. Rusia. Miaterio de Eurasia. Madrid, 1992. – 12п.л.

17. Dugin A. Seminal writings. L., 3 v., 2000. –  8 п.л.

18. Dugin A. Rus jeopolitigi avrasyaci yaklasim.Ankara, 2003. – 12 п.л.

19. Douguine A. Le Complot ideologique des cosmistes russes // Politica Hermetica. № 6. 1992. – 0,5 п.л.

Статьи и тезисы:

20. Дугин А.Г. Эсхатологический смысл современного либерализма // Экономическая теория на пороге XXI века. Вып. 3. М., 2000. – 0,3 п.л.

21. Дугин А.Г. Геополитические аспекты мировой финансовой системы // Экономическая теория на пороге XXI века. Вып. 5. М., 2001. – 0,4 п.л.

22. Дугин А.Г. Экономические аспекты неоевразийства (либерал-евразийство) // Экономическая теория на пороге XXI века.
Вып. 7. М., 2003. – 0,9 п.л.

23. Дугин А.Г. Дух постмодерна и новый финансовый порядок // Философия хозяйства. 1999. № 1. – 0,9 п.л.

24. Дугин А.Г. Эсхатологический смысл современного либерализма // Философия хозяйства. 1999. № 3. – 0,3 п.л.

25. Дугин А.Г. Приговоренная Родина (Россия и новый мировой порядок) // Философия хозяйства. 2000. № 1. – 0,5 п.л.

26. Дугин А.Г. Мы и миллениум // Философия хозяйства. 2000.
№ 1. – 0,3 п.л.

27. Дугин А.Г. Тезисы о русском патриотизме // Философия хозяйства. 2000. № 3. – 0,4 п.л.

28. Дугин А.Г. Загадка социализма // Философия хозяйства. 2000. № 5. – 1,0 п.л.

29. Дугин А.Г. Теоретические источники нового социализма (ортодоксия и гетеродоксия в экономической мысли) // Философия хозяйства. 2000. № 6. – 1,9 п.л.

30. Дугин А.Г. О семантике процесса редефинизации социализма на новом историческом этапе (философский аспект) // Философия хозяйства. 2000. № 6. – 0,4 п.л.

31. Дугин А.Г. Геополитика террора // Философия хозяйства. 2001. № 5. – 0,6 п.л.

32. Дугин А.Г. Парадигма конца // Философия хозяйства. 2001.
№ 6. – 2,0 п.л.

33. Дугин А.Г. Капитализм: индивидуальное и общественное
(в марксистской и традиционалистской перспективах) // Философия хозяйства. 2002. № 1. – 0,3 п.л.

34. Дугин А.Г. Постмодерн? // Философия хозяйства. 2002.
№ 2. – 1.3 п.л.

35. Дугин А.Г. Экономические аспекты неоевразийства (либерал-евразийство) // Философия хозяйства. 2002. № 3. – 0,8 п.л.

36. Дугин А.Г. Преодоление капитализма // Философия хозяйства. 2002. № 3. – 0,2 п.л.

37. Дугин А.Г. L‘Empire et la liberte (о парадоксах гражданственности в русской культуре) // Философия хозяйства. 2002.
№ 4. – 0,6 п.л.

38. Дугин А.Г. Постмодерн или ультрамодерн? // Философия хозяйства. 2003. № 3. – 0,4 п.л.

39. Дугин А.Г. Преодоление Запада // Русская философия права: основные проблемы и традиции. Материалы всероссийской научно-теоретической конференции. Ростов-на-Дону, 2000.
– 0, 25 п.л.

40. Дугин А.Г. Терроризм: геополитические, политические и психологичекие аспекты // Актуальные проблемы борьбы с терроризмом в южном регионе России: Материалы всероссийской научно-теоретической конференции. Ростов-на-Дону, 2000. – 0,25 п.л.

41. Дугин А.Г. Теория евразийского государства // Философия права. 2000. № 1. – 0,5 п.л.

42. Дугин А.Г. Карл Шмитт: 5 уроков для России // Философия права. 2000. № 2. – 0,5 п.л.

43. Дугин А.Г. Евразийский федерализм // Философия права. 2001. № 2. – 0,5 п.л.

44. Дугин А.Г. Евразийский федерализм – философско-правовое обоснование // Философия права в условиях глобализации: Материалы всероссийской научно-практической конференции. Ростов-на-Дону, 2002. – 0,3 п.л.